Игоря Паскаря приговорили к 8,5 годам заключения за две антивоенные акции. В июне 2022 года в центре Краснодара Игорь поджёг Z-баннер, а через пару дней провёл акцию у местного ФСБ — бросил «коктейль Молотова» в каменный порог здания и нанёс на лицо цвета флага Украины. ФСБ и суд расценили эти действия как «вандализм» и «террористический акт».

Игорь Паскарь родился в рабочем посёлке Новониколаевский на севере Волгоградской области, там же окончил школу. После службы в стройбате в Самаре работал курьером, грузчиком, строителем.

Игорь Паскарь трижды привлекался к уголовной ответственности. В первый раз его осудили в 22 года за хранение нескольких граммов конопли — он получил пять лет условно. «В той среде, где я вырос и жил, половина, если не сказать больше, знакомых курила её, и это не считалось асоциальным явлением или предосудительным. Но родина посчитала, что, в отличие от алкоголя, это чрезвычайно криминальное влияние», — рассказал Игорь. Через три года Паскаря снова осудили, на этот раз на два года тюремного заключения за кражу и хранение наркотиков. Он утверждает, что с момента первой судимости полицейские регулярно проводили обыски и открыто говорили, что ищут траву. Последняя судимость была в 2006 году, когда Игоря снова приговорили к полутора годам условно за хранение наркотиков. «Так я попал в поле зрения наших правоохранительных органов, и никакой жизни у меня уже не было», — вспоминал он. Эти события вынудили Игоря в 2013 году уехать в Москву.

В столице Игорь продолжил работать на разных должностях и помогал матери до её смерти в 2017 году. В этот период у него окончательно сформировалась гражданская позиция. 
«Сколько себя помню, с юных лет мне никогда не было безразлично то, что творится у нас в стране, поскольку родина в лице государства Российская Федерация всегда выполняла в отношении меня роль не матери, а мачехи. Любую несправедливость, любое подавление инакомыслия я воспринимал болезненно, неравнодушно», — вспоминал он в суде. 

В 2020 году Паскарь приходил к посольству Беларуси в знак солидарности с протестующими после вопиющей фальсификации на выборах президента, в результате которой Лукашенко нарисовал себе 93%. «Летом и осенью 2020 года, когда картофельный фюрер в Беларуси прессовал свой народ, я все ещё надеялся, что мы в России избежим подобной участи», — замечает Паскарь.
В 2021 году Игорь выходил на протеств после ареста Алексея Навального, там его задержали, а суд оштрафовал на 10 000 рублей. 

В 2022 году полномасштабное вторжение России в Украину окончательно укрепило взгляды Игоря, и он решился на символическую антивоенную акцию, желая выразить поддержку жителям и жительницам Украины. 12 июня 2022 года, в День России, Паскарь поджёг провоенный баннер с литерой «Z» и пропагандистским слоганом «Своих не бросаем». Однако акция не привлекла внимания, на которое он рассчитывал.

Тогда Игорь провёл вторую акцию. 14 июня он бросил импровизированный коктейль Молотова в каменное крыльцо здания ФСБ в Краснодаре. Загорелся только резиновый коврик. Как позже объяснял Игорь в суде, его действия были сугубо символическими и не несли угрозы жизни людей. Для Паскаря этот жест был выражением солидарности с украинками и украинцами и сигналом для тех, кто не поддерживает войну, что они не одни. «Моя акция была мирной и направленной на то, чтобы показать всем противникам этой чудовищной войны, что они не одиноки, а соседям-украинцам, что не все тут зомбированы госпропагандой», — говорил он на суде.

Задержали Игоря через несколько минут после того, как он бросил коктейль Молотова в здание ФСБ. «Я стоял у здания и ждал задержания. Никаких попыток скрыться или воспрепятствовать аресту не совершал», — вспоминал Паскарь в суде. Полицейские подошли, спросили, он ли поджёг здание, и, когда он подтвердил, надели наручники и отвели его во внутренний двор ФСБ.

«Там было порядка шести-восьми человек в штатском, — рассказывал Игорь. — Меня сфоткали на телефон. Это фото есть в деле. На нём я без телесных повреждений. Далее меня спросили, хочу ли… почему я это сделал. Я ответил, что хотел бы воспользоваться статьей 51 Конституции о праве не давать показания против себя. Видимо, это их позабавило, потому что в следующее мгновение мне на голову был надет мешок. Следующие несколько часов были одними из самых страшных в моей жизни».

Скованные за спиной наручниками руки резко подняли, так что «голова опустилась до уровня пояса», и так повели Паскаря по коридорам ФСБ. «Завели в какую-то комнату, бросили на пол, после этого начали избивать ногами, — вспоминает он. — В руки положили гранату или её муляж и сказали, что выдернут чеку. К голове приставили ствол и стали угрожать, что выстрелят. После этого к средним пальцам обеих рук надели кольца и стали пропускать разряды тока. Причем кто-то очень тяжёлый по весу сел на меня сверху, чтобы я не смог вырваться. Сначала меня ни о чём не спрашивали. Смотрели, сколько я могу выдержать. Я стал кричать, причем не всегда мне это удавалось. Меня так задавили сверху, что я не мог дышать».

По словам Паскаря, он два раза терял сознание. «С меня спустили штаны и резиновым предметом, по-видимому, фаллоимитатором, пытались проникнуть в прямую кишку. На моей голове был мешок. Но по внешним звукам я понял, что меня фоткают в таком положении. Возможно, меня хотели в дальнейшем шантажировать», — описывал он пытки в суде.

В комнату, вспоминает Игорь, постоянно заходили и выходили: «Как я понял, руководство было не просто в курсе творимого у них беззакония, но и поощряло его».

Спрашивали про «украинских кураторов». «Но так как их у меня не было, после каждого отрицательного ответа следовал удар током, — рассказывает Паскарь. — Кольца электрошока перекинули на ноги и заправили в носки. Как я понял… Когда я понял, что меня будут пытать, пока не выдам кого-нибудь, я на ходу придумал персонаж: Александр Вольф, такой ник был у одного из знакомых в игре. Тогда меня подняли с пола и даже дали стакан воды».

Все так же с мешком на голове Паскаря отвели к следователю Юрию Захарченко. Тот возбудил против задержанного дело о совершении «теракта» (ч. 1 ст. 205 УК РФ). Когда позже на допросе Паскарь рассказал об акции с баннером, к обвинениям добавили «вандализм» (ч. 2 ст. 214 УК РФ).

В суде Паскарь не отрицал свои действия, но настаивал на их символическом характере, подчёркивая, что не стремился причинить вред людям.

В своём последнем слове в суде Игорь Паскарь заявил: «В предыдущем заседании, Ваша честь, вы спрашивали, раскаиваюсь ли? Я так понимаю, от степени раскаяния может зависеть тяжесть наказания. Но я покривлю душой, если я скажу, что отказался от своих убеждений.

Напротив, за прошедшее в тюрьме время я воочию убедился в творимой несправедливости в отношении называемого братским народа: как военнопленных военнослужащих ВСУ, так и простых граждан Украины. Война, каким бы словосочетанием мы её ни маркировали, пришла в их дом и нарушила их быт. И какими бы лозунгами и геополитическими интересами мы это не прикрывали, для меня это не имеет оправдания.

Сожалею ли я о случившемся? Да, возможно, мне хотелось прожить жизнь по-другому, но я поступил так по велению своей совести, и перед ней я чист.

Вместо рассуждений о том, кто прав и кто виноват, я хотел бы задаться вопросом, что сделал каждый из нас, чтобы остановить этот кошмар? Что мы расскажем через 10–15 лет нашим детям и внукам об этом смутном времени?»

31 мая 2023 года Южный окружной военный суд приговорил Игоря Паскаря к 8 годам и 6 месяцам лишения свободы. Приговор вынесен коллегией из трёх судей — судьями Алексеем Абдулмажитовичем Магомадовым и Владимиром Евгеньевичем Цыбульником под председательством судьи Кирилла Николаевича Кривцова. Обвинение поддерживали прокурор отдела прокуратуры Краснодарского края советник юстиции Алексей Николаевич Ханеня и старший помощник прокурора Кущёвского района Краснодарского края юрист 2 класса Дроздов Е.А.

Судьи трактовали действия Игоря Паскаря как проявление «политической вражды» из-за несогласия с военной агрессией России в Украине. Акция с поджогом баннера была квалифицированна по статье «вандализм» (ст. 214 УК РФ), а символический поджог крыльца ФСБ – как «теракт», несмотря на отсутствие реального ущерба или угрозы жизни. Суд также утверждает, что цель Паскаря была воздействовать на принятие решений властями о прекращении военной операции, хотя он заявлял, что его действия были направлены на привлечение внимания к войне и выражение поддержки украинкам и украинцам. Суд проигнорировал доводы защиты о несоответствии обвинения реальным последствиям, что указывает на политически мотивированный характер преследования. Мы считаем этот приговор незаконным и необоснованным, так как действия Игоря не являются терроризмом.

Правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу ликвидированного государством Правозащитного центра «Мемориал», на основании международных критериев признал Игоря Паскаря политическим заключённым. «Мемориал» считает, что действия Игоря Паскаря были квалифицированы судом неверно, назначенное ему наказание политически мотивировано и неадекватно общественной опасности содеянного.

«Попытку поджога здания ФСБ квалифицировали как теракт, поскольку, по версии обвинения, целью Паскаря было “устрашение населения”. При этом сам он отрицает наличие такого умысла, а суд не допросил ни одного свидетеля, которого могли бы напугать действия Паскаря.

Поджог баннера с литерой Z, по мнению “Мемориала”, не является проявлением вражды: впоследствии сам Паскарь отмечал, что это была сугубо мирная акция, которая “должна была показать всем противникам этой чудовищной войны, что они не одиноки, а соседям-украинцам — что не все тут зомбированные госпропагандой”».

Подробное обоснование

В совершённом Паскарём поджоге следствие усматривало следующие признаки теракта: устрашение населения, создание опасности гибели человека, создание опасности причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий. Однако, как следует из текста приговора, «в прениях сторон государственный обвинитель Ханеня… изменил обвинение в сторону смягчения путём исключения из объёма предъявленного подсудимому Паскарю обвинения в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205 УК РФ, квалифицирующих признаков — “создание опасности причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий”». Данное изменение обвинения суд посчитал обоснованным и исключил этот квалифицирующий признак.

В итоге Паскарь был признан судом виновным в том, что «в целях воздействия на принятие решения органами государственной власти Российской Федерации о прекращении СВО совершил поджог здания УФСБ РФ по Краснодарскому краю, устрашающий население и создающий опасность гибели человека».

Теракт — это преступление, которое предполагает прямой умысел субъекта, поэтому все признаки объективной стороны преступления должны не просто иметь место объективно, но и охватываться его умыслом. Суд обосновал виновность Паскаря именно в террористическом акте, в частности, тем, что его действия создали угрозу гибели человека. Этот признак должен относиться при этом и к намерениям субъекта, и к фактическому результату его действий. Намерение причинить кому-либо вред сам Игорь Паскарь категорически отрицает, пояснив, что отказался от замысла 12 июня 2022 года бросить «коктейль Молотова» в сторону людей, праздновавших День России, именно из-за опасений причинить им реальный вред. Что касается возможной угрозы и объективно наступивших последствий, о ничтожности такой возможности говорит тот факт, что в результате поджога пострадал только коврик у дверей учреждения, а вышедшие из здания сотрудники без труда потушили его и задержали Паскаря. Доказательств того, что символический демонстративный поджог крыльца здания нёс угрозу гибели людей, суд не привел.

Аналогичным образом следует рассмотреть признак «устрашение населения». Он должен      относиться как к наличию или отсутствию у поджигателя намерения на устрашение населения, так и к объективно наступившим последствиям: были ли вследствие действий обвиняемого устрашены некие представители населения либо же оно всё в целом. Игорь Паскарь в суде отрицал подобные намерения, что касается его показаний на предварительном следствии — суд был обязан внимательно отнестись к проверке заявлений Паскаря, что эти показания были получены с применением к нему пыток. В такой ситуации, на наш взгляд, суду следовало выносить приговор с учётом требований ст. 14 УПК РФ, согласно положениям которой все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК, толкуются в пользу обвиняемого, а обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Именно таковым нам представляется вывод о мотивах действий подсудимого.

В части выявления признака «устрашения» в объективной стороне преступления не представляется убедительным основанный на показаниях сотрудника УФСБ довод суда, что мимо здания в момент событий проходили люди, которые испугались, «изменили маршрут движения и отошли от Управления ФСБ». Чьё бы то ни было «устрашение», на наш взгляд, не нашло своей доказательственной базы в тексте приговора. В судебном заседании не были просмотрены видеозаписи, не был допрошен ни один из очевидцев, якобы испытавших страх.

Помимо прочего, мы полагаем, что даже испуг одного или двух прохожих, ставших свидетелями поджога коврика у двери ФСБ, если бы таковые были обнаружены и подтвердили в суде свой испуг, не отвечал бы смыслу и духу статьи о террористическом акте. На наш взгляд, в норме речь идёт о том устрашении, которое заставило бы испуганных граждан воздействовать на органы власти РФ с целью принятия ими решений. Иными словами, речь должна идти об устрашении достаточного количества населения, которое стало бы обсуждать происшедшее, формировать по его поводу точку зрения и, возможно, каким-либо образом обращаться к органам власти, требуя, например, сменить внешнюю или внутреннюю политику. Ни к чему подобному действия Игоря Паскаря не привели. Мы не видим оснований полагать, что поджог крыльца здания Федеральной службы безопасности, в нормальных обстоятельствах имеющей слабое отношение к обыденной жизни граждан, мог испугать население.

В связи с отсутствием или по меньшей мере недоказанностью наличия в действиях Игоря Паскаря этого важного признака мы допускаем, что его действия, вероятно, могли бы быть квалифицированы по ст. 167 УК РФ — как умышленные уничтожение или повреждение имущества. Максимальное наказание, даже при наступлении тяжких последствий, по этой статье составляет пять лет лишения свободы. Также для квалификации действий, не повлёкших за собой существенного ущерба, существует ст. 7.17 КоАП РФ, «умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти действия не повлекли причинение значительного ущерба», эта статья влечёт наложение административного штрафа в размере от 300 до 500 рублей.

Впрочем, и квалификация поджога баннера с Z-символикой как вандализма, осуществлённого по мотивам «политической вражды», представляется крайне сомнительной в связи с неубедительным обоснованием судом этого мотива. При его отсутствии, помимо упомянутых выше альтернативных статей УК и КоАП, поджог баннера мог быть квалифицирован по ч. 1 ст. 214 УК РФ, не предполагающей в качестве санкции лишения свободы.

Игорь Паскарь подробно рассказал в судебном заседании о том, что им двигала не политическая вражда, а желание продемонстрировать свою солидарность со страдающими от войны жителями Украины, выразить своё несогласие и протест в тех условиях, когда все мирные формы выражения протеста для граждан России запрещены. Признак «политической вражды» суд усмотрел, следующим образом проинтерпретировав данные им показания: Паскарь утверждал, что «целью совершения им вышеописанных поджогов с применением бутылок с легковоспламеняющейся жидкостью по типу “коктейля Молотова” являлось выражение своего негативного отношения к действующей государственной власти РФ и принимаемым ею политическим решениям, в частности решению о проведении СВО, а также воздействие на принятие органами государственной власти Российской Федерации решения о прекращении СВО».

Мы полагаем, что негативное отношение к агрессивной войне, каждый день приносящей новые жертвы, и к лицам и органам, её развязавшим, не является тождественным «политической вражде» — оно не увеличивает общественную опасность деяния, а, напротив, уменьшает её вплоть до признания мотивации Игоря Паскаря общественно полезной, несмотря на избранный им способ протеста. Не утверждая, что этот способ является правильным и законным, отметим всё же, что, согласно толковому словарю Ожегова, вандализм — это «бессмысленно жестокое разрушение исторических памятников и культурных ценностей, варварство». Действия же Игоря Паскаря были наполнены не жестоким, а антивоенным смыслом, а Z-атрибутика является не историческим памятником либо культурной ценностью, а инструментом пропаганды войны.

В такой ситуации правильность квалификации судом совершённого Игорем Паскарём не может быть нами признана верной и объективной.


«Мемориал» требует освободить Игоря Паскаря из-под стражи, отменить вынесенный ему приговор, прекратить дела по статье о теракте и расследовать его жалобы на пытки.

После приговора Игоря перевели в СИЗО Новочеркасска, где его заселили в «Z-хату» к сторонникам и даже участникам войны, которые избили его сразу же по заселению. После этого Паскаря перевели в другую, более спокойную, камеру. 

Игорь Паскарь и его защитник, адвокат Феликс Вертегель, подавали жалобы на приговор в Апелляционный военный суд — они не согласились с квалификацией действий Игоря как «террористического акта».​​​​​​​

На заседании адвокат Паскаря выступил с речью: «Игорь Константинович <…> всегда говорил о своем мотиве и не скрывал его, что действия носили исключительно протестный характер. То есть [делал] это не в целях навести ужас на население, не в целях дестабилизации деятельности органов, а просто привлечь внимание к определенной проблематике». Однако поджог Z-баннера был квалифицирован по статье «вандализм» (ч. 2 ст. 214 УК РФ), а бросок бутылки с бензином в каменный порог офиса ФСБ — уже как «террористический акт» (ч. 1 ст. 205 УК РФ).

Также защитник напомнил, что не каждый поджог дверей ФСБ является террористическим актом даже с точки зрения суда: «В 2015 году в Москве на Лубянке было сделано ровно все то же самое, что и Игорь Константинович сделал. Художник Пётр Павленский поджёг бензином двери входа здания ФСБ на Лубянке. Но эти действия сначала были квалифицированы по 214 статье [“вандализм”], но потом впоследствии переквалифицированы на 243-ю [“уничтожение или повреждение объектов культурного наследия”]. То есть не террористический акт. Как и в нашем случае тоже мы полагаем. Действия моего подзащитного зафиксированы на видеозаписи. Там всё прекрасно видно: какая обстановка была. Люди спокойно ходят, сотрудники, которые вышли из управления, они тоже ведут себя вполне спокойно, не пытаются как то уберечь гражданских лиц от опасности. А почему? А потому что не было никакой опасности».

Игорь Паскарь отказался от участия в прениях, а в последнем слове зачитал стихотворение украинской поэтессы Анастасии Дмитрук, написанное в 2014 году:

«Никогда мы не будем братьями!
Ни по родине, ни по матери.
Духа нет у вас быть свободными —
нам не стать с вами даже сводными.
Вы себя окрестили “старшими” —
нам бы младшими, да не вашими.
Вас так много, а, жаль, безликие.
Вы огромные, мы — великие.
А вы жмете… вы всё маетесь,
своей завистью вы подавитесь.
Воля — слово вам незнакомое,
вы все с детства в цепи закованы.
У вас дома “молчанье — золото”,
а у нас жгут коктейли Молотова,
да, у нас в сердце кровь горячая,
что ж вы нам за “родня” незрячая?
А у нас всех глаза бесстрашные,
без оружия мы опасные.
Повзрослели и стали смелыми
все у снайперов под прицелами.
Нас каты на колени ставили —
мы восстали и всё исправили.
И зря прячутся крысы, молятся —
они кровью своей умоются.
Вам шлют новые указания —
а у нас тут огни восстания.
У вас Царь, у нас — Демократия.
Никогда мы не будем братьями».

Суд оставил приговор без изменений.

19 сентября 2024 года приговор рассмотрел также Верховный суд, куда подавал кассационную жалобу защитник Игоря Паскаря Феликс Вертегель. Однако судьи проигнорировали доводы защиты и посчитали приговор законным и обоснованным.

Сейчас Игорь Паскарь содержится в тюрьме в городе Енисейск Красноярского края. Это самая северная «крытая» тюрьма России. Администрация тюрьмы препятствует получению Игорем книг и газет со свободы. Это усложняет его и без того тяжелые условия содержания.

Публикации о деле:
https://zona.media/article/2023/01/13/paskar
https://zona.media/news/2023/08/19/paskar
https://memopzk.org/figurant/paskar-igor-konstantinovich/

«Зона солидарности» продолжает всесторонне поддерживать Игоря Паскаря. Вы можете поддержать Игоря письмом.

Адрес для писем:  
663180, Красноярский край, г. Енисейск, ул. Декабристов, д. 11, Т-2,
Паскарь Игорь Константинович 1976 г. р.

Возможна отправка писем через сервисы «Зонателеком», «Ф-письмо» и  PrisonMail.Online.


Переписка с заключённ_ой: почему это важно и как начать?


Безопасно ли писать политзаключённым? 
И можно ли вести переписку анонимно?